Астрологические исследования

Базы данных

Выборка для 29 ноября по всем годам

Имя	Дата	Время	Зона	Место	Широта	Долгота	Пол
C. S. Lewis	29.11.1898	12:00	-0:23	BELFAST, IRELAND, GB	54N35	5W55	—
C. S. Lewis	AUTHOR, SCI-FI/FANTASY NOVELIST, POET SADC : #13235 RODDEN RATING : - TIME ACCURACY : Day NAME AT BIRTH : Clive Staples Lewis NATIONALITY : IRISH DATE OF DEATH : 22.11.1963 RACE : WHITE MARRIED : 1 CHILDREN : 2S TIMEZONE : LMT LAST MODIFIED : 21.04.1994 22:53
Kevin O'Donnell, Jr.	29.11.1950	12:00	-5	CLEVELAND, CUYAHOGA, OH	41N30	81W42	—
Kevin O'Donnell, Jr.	SCI-FI AUTHOR, NOVELIST, SHORT-STORY WRITER 1ST CHILD SADC : #27826 RODDEN RATING : - TIME ACCURACY : Day DATA SOURCE : ECS HAS BC IN HAND, NO TIME RECORDED NATIONALITY : AMERICAN RACE : WHITE MARRIED : 1 TIMEZONE : EST LAST MODIFIED : 09.03.1997 13:14
Гауф Вильгельм	29.11.1802	12:00	+0		0.00.00.N	0.00.00.E	—
Гауф Вильгельм	Писатель,сказочник.Романтик. Дата смерти -18.11.1827.
Джина Ли Нолин	29.11.1971	12:00	0		0.00.00.N	0.00.00.E	Ж
Джина Ли Нолин
Евгений Миронов	29.11.1966	12:00	0		00.00.00.N	00.00.00.E	М
Евгений Миронов
ЛИ (Lee), Ян	29.11.1936	12:00	+8 CCT	Hsin-chu, Тайвань	24.09.00.N	120.41.00	-
ЛИ (Lee), Ян	----------- Нобелевская премия по химии, 1986 г. совместно с Дадли Р. Хершбахом и Джоном Ч. Полани. Китайско-американский химик Ян Ли (Юань Цзели) родился в Циншуйе, на Тайване, в семье художника и преподавателя живописи Ли Цзеван и учительницы начальной школы Пей Цзай. Предки его родителей переселились на Тайвань из континентального Китая в XVI в. Во время второй мировой войны, когда японцы оккупировали Тайвань, Л. пришлось прервать свое обучение в школе, т. к. все население Циншуйя переселилось в горы: авиация союзников ежедневно бомбила город. После войны Л. окончил начальную и в 1955 г. среднюю школу, где не только великолепно учился, но и играл в духовом оркестре. Как один из лучших выпускников циншуйской средней школы, он был зачислен в Тайваньский государственный университет без вступительного экзамена. Как позднее вспоминал сам Л., выбор его будущей профессии во многом определило знакомство с биографией Мари Кюри: <Прекрасная жизнь этого удивительного человека, ее преданность науке, ее самоотверженность, ее идеализм, наконец, привели меня к решению стать ученым>. Уже к концу первого года учебы Л. знал, что станет химиком. Недостаток средств и оборудования в университете компенсировался царящей в нем атмосферой свободы и творчества. Профессора были преданы своему делу, а студентов объединял дух студенческого братства. В 1959 г. Л. стал бакалавром естественных наук. Эта степень была ему присуждена за работу по изучению разделения элементов стронция и бария методом электрофореза на бумаге - направленного движения частиц, находящихся в жидкой или газообразной фазе во взвешенном состоянии, под действием внешнего электрического поля. По окончании Тайваньского государственного университета Л. остался там в аспирантуре и в 1961 г. получил степень магистра за исследование природных радиоизотопов (радиоактивных изотопов или аналогов элементов) в хокуталите - минерале, найденном в осадочных породах горячих источников. Работая в качестве ассистента-исследователя у Ч. Х. Вонга, он применил метод рентгеновской кристаллографии для установления молекулярной структуры органолантанидных соединений трициклопентадиенилсмария. В 1962 г. Л. поступил в Калифорнийский университет в Беркли для дальнейшего прохождения аспирантского курса. Считалось, что он работает у Дадли Р. Хершбаха, однако Л. предпочел проводить исследования под руководством Брюса Х. Мейхана. У Л., изучавшего хемиионизационные процессы с участием электронно возбужденных молекул щелочей, возник особый интерес к ионно-молекулярным реакциям и динамике молекулярного рассеяния. В 1965 г. ученый получил докторскую степень и остался работать в лаборатории Мейхана в качестве стипендиата еще на полтора года, совершенствуя свое мастерство в области проектирования и конструирования мощного и сложного аппарата для измерения рассеяния атомов и молекул. Ему удалось добиться получения замечательно четкой и полной карты распределения продуктов реакции между положительно заряженными ионами азота и нейтральными молекулами водорода. Тем временем Хершбах в 1963 г. перешел в Гарвардский университет и провел успешные эксперименты по исследованию динамики реакций между нейтральными атомами и молекулами с использованием скрещивающихся молекулярных пучков. Поскольку этот метод в то время зависел от прибора, который назывался детектором поверхностной ионизации, он был ограничен изучением систем, содержащих молекулы щелочей. Л. вошел в группу Хершбаха в 1967 г. и занялся проектированием нового, чрезвычайно сложного аппарата, позволяющего расширить сферу изучения рассеяния. В выполнении этой работы Л. очень помог его предыдущий опыт по созданию прибора для измерения ионно-молекулярного рассеяния. Вдохновленный поддержкой Хершбаха, Л. преуспел в преодолении многих технических трудностей благодаря оригинальным творческим нововведениям. Это особенно касается усовершенствования им метода накачки и применения трех стадий накачки для создания вращающегося сверх высоковакуумного детектора. Этим детектором был масс-спектрометр, в котором, чтобы проследить движение различных ионов в разных направлениях и, таким образом, разделить и идентифицировать их, используются магнитное и электрическое поля. Прибор был сделан за 10 месяцев, и теперь с его помощью ученый смог провести первое исследование обменной реакции между атомами галогенов (хлором и бромом). Ограничение объектов анализа щелочами было устранено. Новый прибор представлял собой первый действительно удачный универсальный аппарат для получения скрещивающихся молекулярных пучков. На несколько порядков более чувствительный, чем его предшественники, он кардинальным образом модернизировал изучение динамики реакций с помощью скрещивающихся молекулярных пучков и стал совершенно необходим для химических исследований. Начиная с XIX в., еще до того, как Хершбах и Л. добились успеха в проведении опытов со скрещивающимися молекулярными пучками, понимание механизма химических реакций шло очень медленно. Выдвинутая в начале XX в. квантовая теория позволила ученым прояснить атомную и молекулярную структуры, а также найти объяснение многим наблюдаемым особенностям химического <поведения>. Однако многое оставалось еще не понятым, и деятельность химиков по-прежнему ограничивалась прежде всего тем, что они смешивали вещества в различных условиях и подсчитывали продукты реакций. Теоретические модели были главным образом статическими. Скопления взаимодействующих молекул рассматривались как небольшие шары, занимающие одинаковый объем, ударяющиеся друг о друга и время от времени сливающиеся, в результате чего и появляются новые образования. Информация носила преимущественно статистический характер: имеющиеся сведения касались средних величин, а не конкретных случаев. С помощью метода скрещивающихся молекулярных пучков потоки молекул различного вида направлялись в область пересечения, где и происходила реакция. Благодаря оригинальным детекторам экспериментаторы теперь могли анализировать скорость, направления и энергию продуктов реакции, на основании чего делалось заключение относительно механизмов реакции и динамики столкновений между отдельными молекулами. Этот метод обеспечивал уникальное, ранее недостижимое, глубокое и подробное понимание сути процесса, например роли углового момента в реакциях и распределения освобожденной химическим путем энергии между скоростью полета и внутренними колебаниями продуктов реакции. В 1968 г. Л. стал ассистент-профессором химии в Чикагском университете, в 1971 - адъюнкт-профессором, а в 1973 г. - полным профессором. В 1974 г. ученый вернулся в Калифорнийский университет на должность профессора химии и руководителя научных исследований в лабораторию Лоуренса в Беркли. Возглавляемая Л. лаборатория быстро прославилась благодаря своим совершенно неординарным работам в области физической химии и химической физики. Проведенное Л. исследование реакций между кислородом и такими большими молекулами углеводородов, как молекулы бензола и толуола, заложило основы для дальнейших работ в области химии горения. Творческое воображение Л. подсказало ему путь к соединению химии молекулярных пучков с лазерной технологией в целях решения многих химических проблем, например связанных с механизмом тройной диссоциации глиоксаля. В 1986 г. Л. совместно с Хершбахом и Джоном Ч. Полани была присуждена Нобелевская премия по химии <за внесенный вклад в развитие исследований динамики элементарных химических процессов>. На церемонии награждения отмечался вклад Л. в приложение метода скрещивающихся молекулярных пучков к относительно большим молекулам. В 1963 г. Л. женился на Бернис Чинли By, с которой был знаком еще со школьной скамьи. У супругов два сына и дочь. В 1974 г. Л. получил американское гражданство. Л. известен как человек скромный и глубоко преданный науке. Дух творчества, царящий в его лаборатории, привлекает туда многих молодых талантливых ученых со всего мира. Помимо Нобелевской премии, Л. был удостоен многих наград и премий. В их числе памятная награда Эрнеста Орландо Лоуренса по физике Управления энергетических исследований и разработок США (1981), почетное звание лектора имени Хэррисона Э. Хоува (1983) и награда Петера Дебая по физической химии (1986) Американского химического общества, а также национальная медаль <За научные достижения> Национального научного фонда (1986). Ученый является почетным доктором Университета Ватерлоо в Канаде.
МОНИШ (Moniz), Эгаш	29.11.1874	12:00	-0:33:40 LMT	Avanca, Португалия	40.12.00.N	8.25.00	-
МОНИШ (Moniz), Эгаш	-13.12.1955 Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1949 г. совместно с Вальтером Р. Хессом. Португальский невропатолог и нейрохирург Эгаш Мониш, настоящее имя Антонину Каэтану ди Абреу Фрейри, родился в семье Фернанду ди Пина Резенди Абреу и его жены Марии ду Розарио ди Алмейда-и-Суза в поместье Аванка, которым род Абреу владел в течение пятисот лет. Первым учителем мальчика был его дядя, аббат, который дал ему начальное образование. В 1891 г. М. поступил в Коимбрский университет, став членом замкнутого сообщества будущих ученых, наслаждавшихся жестко регламентированным неспешным ходом студенческой жизни, мало изменившейся со времен средневековья. Там под псевдонимом Эгаш Мониш, взятым в память о португальском патриоте XII столетия, он писал политические памфлеты в поддержку либералов-республиканцев, борющихся за свержение португальской монархии. Вскоре он отказался от попыток скрыть свое настоящее имя, но, несмотря на это, на протяжении всей дальнейшей карьеры оставался известен как Мониш. Поначалу М. затруднялся сделать выбор между математикой и медициной, однако в итоге остановился на последней и в 1899 г. получил медицинскую степень, защитив диссертацию о дифтерии. В этом же году он перенес первый приступ подагры, заболевания, протекающего с симптомами артрита, которое в конце концов изуродовало ему руки. В течение двух лет он изучал неврологию в Бордо и Париже, а в 1902 г. написал монографию о патофизиологических аспектах сексуальной активности. В том же году М. принял предложение стать сотрудником медицинского факультета Коимбрского университета. Тогда же он женился на Эльвире ди Маседу Диаш. У супругов не было детей. Параллельно с научной М. активно занимался общественной деятельностью. Первое десятилетие XX в. было насыщено бурными событиями в политической жизни Португалии. В 1901 г. была свергнута монархия, а в 1911 г. - провозглашена республика. В этом же году М. был назначен профессором только что открывшегося отделения неврологии в Лиссабонском университете, где проработал вплоть до ухода на пенсию в 1945 г. Как ведущий либеральный деятель, М. отдавал много сил политическому переустройству общества. С 1903 по 1917 г. он был депутатом португальского парламента, затем был назначен послом в Испании, а в конце 1917 г. - министром иностранных дел. Как представитель Португалии на мирной конференции, подведшей итог первой мировой войны, М. подписывал Версальский договор. В 1917 г. он опубликовал также книгу <Военная неврология> (), в которой обобщил данные о ранениях головы во время войны. Когда в 1922 г. к власти пришли консерваторы, М. отошел от политики. Подобно многим невропатологам, М. испытывал недостаток в методах, которые сделали бы возможным прижизненное изучение головного мозга человека. Открытие Вильгельма Рентгена позволило делать снимки костей и внутренних органов, отмечая различную их плотность и устанавливая диагноз некоторых заболеваний, но в неврологию рентгеновские лучи не внесли ничего нового. Т.к. ткани головного мозга обладают одинаковой плотностью, рентгеновские лучи обычно не могут выявить отдельные мозговые структуры. В 1927 г. М. разработал метод церебральной ангиографии, в котором использовались рентгеновские лучи и рентгеноконтрастный йод, делающий кровеносные сосуды мозга четко различимыми на фоне окружающих тканей. Ангиография, принесшая М. славу ведущего невропатолога, остается наиболее распространенным методом диагностики таких нарушений головного мозга, как опухоли, кровоизлияния и травмы. Начиная с первого десятилетия XX столетия психиатры вслед за теориями Зигмунда Фрейда и других ученых считали умственные и эмоциональные расстройства психическими болезнями и пытались лечить их, исследуя внутренний мир больного с помощью различных методов психоанализа. Однако в 20...30-х гг. некоторые невропатологи стали рассматривать психические расстройства как проявления заболевания головного мозга и занялись поисками физических способов лечения психических болезней. В 1935 г. М. посетил Международную неврологическую конференцию в Лондоне, где американские нейрофизиологи Джон Фултон и Карлайл Джейкобсен представили результаты своих исследований, включавшие удаление большей части префронтальной доли мозга (части головного мозга, находящейся непосредственно за лобной костью) у двух низших обезьян. Прооперированные животные больше не проявляли беспокойства там, где они обычно делали это в ходе экспериментов с ними. Хотя после радикальной операции они почти утратили сообразительность и способность к решению поставленных перед ними задач, они не были подвержены беспокойству и тревоге. Результаты этих экспериментов подсказали М., что некоторым психическим больным можно также облегчить их страдания, если отделить префронтальные доли от остальной части головного мозга. Эта процедура была в особенности показана больным, госпитализированным по поводу тяжелого беспокойного состояния, или тем, агрессивность которых делала их социально опасными. Прежнее соматическое (физическими методами) лечение психических расстройств было разнообразным, но безуспешным, при этом врачи нередко прибегали к крайностям. Гидротерапия, лечение сном, повышением температуры (пиротерапия), кислородом, искусственная гипотермия, применение мышьяка, удаление эндокринных желез, зубов, миндалин или других органов - вот лишь несколько примеров этих методов. Неудачи стимулировали исследования. Психотерапия, все еще находившаяся в младенческом состоянии, требовала много времени и денег. Поэтому семьи, где были душевнобольные, истощив свои финансовые и физические возможности, нередко отдавали своих страдающих недугом родственников в государственные психиатрические лечебницы. Больные оставались в них на долгие годы, и многие попавшие туда молодыми людьми проводили всю жизнь на положении заключенных. Крупные государственные больницы из-за недостатка средств часто бывали переполнены и испытывали острую нехватку медицинского персонала. Сеансы шоковой терапии, производимые либо посредством раздражения определенных участков головного мозга электрическим током, либо внутривенным введением высоких доз инсулина, редко излечивали госпитализированных больных, но делали их послушными и легкоуправляемыми. В этой ситуации радикальное хирургическое вмешательство, предложенное М., казалось, вселяло надежду. Из-за подагры М. не мог сам выполнять операцию, поэтому первое хирургическое вмешательство было осуществлено в 1936 г. под его руководством профессором нейрохирургии Алмейдой Лима. М. назвал операцию лейкотомией (от греческого слова <белый>): сами префронтальные доли не повреждались, перерезалось лишь белое вещество нейрональных связей - волокна, соединяющие эти доли с другими частями мозга. (Ныне операция известна под названием <лоботомия>.) В послеоперационном периоде семь из первых двадцати больных, перенесших лоботомию, были признаны выздоровевшими, у восьми состояние улучшилось и у пяти осталось прежним. Операция, казалось, помогала также и больным, страдавшим от некупируемой боли. Любопытным было то, что сама боль не исчезала, но пациент становился абсолютно нечувствительным к ней. М. опубликовал свои результаты в 1936 г. и в следующем году представил их перед Медицинским физиологическим обществом в Париже. В Португалии лоботомия так и не вошла в общепринятую врачебную практику. М. и его сотрудники выполнили в общей сложности не более 100 операций, прежде чем правительство наложило запрет на их проведение. Лоботомия имела как сторонников, так и критиков, среди которых было немало психиатров, предпочитавших лечить психические болезни менее кардинальными способами. После второй мировой войны лоботомия стала применяться в более широких масштабах. Этому в большой степени способствовали усилия американского невропатолога Уолтера Фримена, разработавшего несколько вариантов оригинальной операции. Хотя большинство больных, перенесших лоботомию, не излечивалось окончательно, многие теперь могли вести полусамостоятельный образ жизни, не подвергаясь госпитализации. Почти в конце жизни М. был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине 1949 г. <за открытие терапевтического воздействия лейкотомии при некоторых психических заболеваниях>, он был награжден совместно с Вальтером Р. Хессом, который использовал точные хирургические и электрофизиологические методы для изучения функций гипоталамуса. М. не смог присутствовать на церемонии награждения. В своей приветственной речи Герберт Оливекрона из Каролинского института отметил <огромные субъективные страдания и инвалидизацию> как характерную черту тяжелых психических болезней. <Если вспомнить, что другие методы лечения не приносили результатов или оканчивались рецидивами заболевания, - продолжал он, - можно легко понять, какое большое значение имело открытие М. для психиатрии>. Несмотря на растущие протесты со стороны психологов, психиатров и невропатологов, число произведенных лоботомий быстро множилось. Преувеличенные сообщения в прессе, опубликованные зачастую с ведома Фримена и его коллег, способствовали все более широкому применению хирургической операции, которая после присуждения Нобелевской премии получила широкое распространение. Между 1949 и 1952 гг. в Соединенных Штатах ежегодно выполнялось около 5 тыс. лоботомий. Эта цифра, однако, заметно снизилась к 1960 г., когда стало ясно, что после операции остается много людей с поврежденным мозгом. Использование новых психотропных препаратов стало простой и недорогой альтернативой лоботомий, и процедура, возникшая как средство спасения в безнадежной ситуации, потеряла свою былую привлекательность. М. был честолюбивым человеком, последним отпрыском старинного и знатного рода португальских аристократов. По некоторым описаниям, он был тщеславен и хотел попасть в историю, сумев достичь этого с помощью разработанной почти в 60-летнем возрасте радикальной операции. Другие говорили о нем как о скромном человеке, всю жизнь страдавшем от нестерпимой боли, которую причиняла ему подагра. Один из биографов высказал предположение, что руки М. были изуродованы из-за использования рентгеноконтрастного вещества во время разработки метода церебральной ангиографии. В 1945 г. М. вышел на пенсию, удалившись в свое родовое имение в Аванке. Спустя 10 лет он умер в возрасте 81 года. Человек широких интересов, М. написал несколько биографических трудов, а также книгу по истории игры в карты. Кроме того, он увлекался скульптурой и живописью. М. был членом Королевской академии наук в Лисабоне и Американского общества неврологов, почетным членом Королевского общества медицины в Лондоне. Помимо Нобелевской премии, он был удостоен почетных степеней Бордоского, Тулузского и Лионского университетов.